В нашей семье много реликвий, которые мы с женой привозим из разных стран. Но одна из них дорога особенно. Это старинный перстень из Индии. По преданию, он оберегает своих обладателей от ревности, подозрений и ссор.

А оказался он у нас вот как. Чуть больше года назад меня в рамках конкурса, в котором участвовали лучшие молодые оперные исполнители из многих уголков мира, пригласили на концерт в Бомбей. Поскольку я являюсь обладателем титула «Золотой голос России», мне выпала честь представлять нашу страну.
Моя жена поехала со мной в Индию, мы вообще очень неохотно расстаемся и, если есть такая возможность, всегда путешествуем вместе. В Бомбее стояла невероятная жара – сорок градусов, все время хотелось пить. В аэропорту сновали продавцы кофе и чая, но мы не решались ничего купить, поскольку были строго-настрого предупреждены – если вода некачественная, гарантированно сильнейшее отравление. Правда, сами индейцы пили чай и кофе постоянно и с большим удовольствием, а нам со Светой пришлось обойти весь терминал, пока, наконец, в каком-то киоске не обнаружилась заветная минералка, разлитая во Франции! Продавец, протягивая мне пластиковые бутылочки, окинул мою жену взглядом с головы до ног; поцокал языком и произнес что-то, воздав руки к небу. По словам нашего переводчика, этот человек был совершенно очарован Светой, особенно ее роскошными вьющимися волосами (в Индии о привлекательности женщины судят именно по волосам). Я тогда заметил жене, что она провела в Бомбее только пару часов, а у нее уже появился поклонник. И, как вскоре выяснилось, далеко не единственный.
Индийцы большие ценители женской красоты (особенно эмоционально они откликаются на экзотический для них европейский тип внешности) и к тому же очень непосредственные люди – выражают свой восторг на улице, в магазине или кафе без всякого стеснения и весьма бурно (один молодой человек даже погладил мою жену по руке, наверное, чтобы удостовериться в ее реальности). Как нам объяснили, в Индии в этом не видят ничего предосудительного: красивая женщина – творение Бога и восхищаться ею – значит восхвалять ее Создателя.
Меня такой ажиотаж вокруг жены поначалу смутил (Света даже смеялась: мол, наконец я оказался в ее шкуре, ведь чаще поклонницы одолевают меня, а ей приходится это терпеть). Но потом я вспомнил известную поговорку о том, что в чужой монастырь со свои уставом не ходят, и решил уважать традиции страны, в которой нахожусь. Если Индийцы не могут оторвать глаз от Светы – мне следует гордиться этим фактом. Ведь, в конце концов, ее муж – я!
Подготовка к концерту шла полным ходом, и вот наконец долгожданный день наступил. Организаторы добились разрешения провести концерт в красивейшем дворце XVII века в центре Бомбея. На репетициях у меня дух захватывало – в огромном зале, отданном для выступления артистов, стены и потолки выложены невероятно сложной разноцветной мозаикой, и при ярком освещении казалось, что пространство вокруг оживает – лазурный, насыщенный пурпурный, золотой – цвета переливались всеми оттенками. А как там звучал голос! Он улетал ввысь и растворялся где-то под бесконечными сводами.
Помню, я вышел на сцену, исполнил первое произведение из своей классической программы, наслаждаясь безупречной акустикой, раздались аплодисменты, и тут я услышал странный звук – такое мерное позвякивание «дзинь-дзинь, дзинь-дзинь!», как если бы одновременно качнулись сотни люстр с хрустальными подвесками. Через мгновение это позвякивание благодаря все той же великолепной акустике превратилось в мерный гул. Оказалось, такой эффект возник из-за того, что индианки, обожающие драгоценности, пришли на концерт, щедро украсив себя браслетами. Когда они одновременно начали хлопать, сотни браслетов зазвенели, и возникла резонирующая волна. И тут я, к своему ужасу, понял, что из-за нее пропустил вступление к следующей арии! Мало того, не мог настроиться на нужную тональность! Аккомпаниатору пришлось начать снова.
Вечером мы с женой были приглашены на благотворительный бал аукцион, которые устраивали в этом же дворце. Мы со Светой зашли в бальный зал и, не сговариваясь, выдохнули: «Вот это да!» Роскошные интерьеры дворца дополнял не менее изысканный декор, придуманный специально для балла – на стенах пылают факелы, мраморные колонны, столы и кресла обернуты шелком, шифоном и парчой, в огромных золотых клетках сидят экзотические птицы с пышным оперением. Довершали картину редкие бело-розовые цветы с изогнутыми лепестками, расставленные повсюду в огромных вазах. Возникало ощущение, что сбылась детская мечта и мы попали в сказку, а распорядители зала в высоких чалмах, шароварах и с неизменными точками на лбу не иначе как добрые джинны. Надо сказать, «сказочное» настроение усиливало еще и то, что Света выглядела просто сногсшибательно! На ней было одно из моих любимых платьев – очень женственное длинное, из полупрозрачной золотисто-коричневой ткани, расшитой пайетками. В нем Света казалось настоящей принцессой. Мы пили шампанское и болтали о том, что в этом зале не хватает только главного волшебника, который заправлял бы балом.
Я на мгновение оставил Свету, чтобы поговорить со своим импресарио, который пригласил меня в Бомбей, а когда вернулся, не застал жену на месте. Зазвучал один из красивейших вальсов Штрауса, и я увидел Свету в середине зала кружащейся с каким-то субъектом очень колоритной наружности – ни дать ни взять главный волшебник! Белоснежная чалма, длинный синий камзол с золотыми пуговицами, украшенный камнями, золотые шаровары и необыкновенные туфли цвета ультрамарина с большими пряжками – этот персонаж был определенно завзятым модником! Но почему он танцует с моей женой? Музыка все звучала и звучала, но я уже не получал от нее никакого удовольствия, злясь, что Штраус написал такой бесконечный вальс.
Наконец смолкли последние аккорды, и моя Светлана со своим экзотическим спутником направилась ко мне. Высокий индиец уже не вызывал у меня приятных ассоциаций с волшебником. Напротив, по мере того как он приближался, во мне все больше поднималось раздражение. Незнакомец подвел Свету и церемонно заговорил на безупречном английском: «Разрешите представиться: Раджив Сингх Акмаль, махараджа Бушвари. Простите, что без вашего позволения увел вашу очаровательную супругу. Она бесподобно танцует вальс!» Затем Махараджа, как я тут же стал называть его про себя, откланялся и удалился. Насупившись, обращаюсь к жене: «Стоит отойти на минуту, как ты уже танцуешь с каким-то разодетым павлином!» Света отмахнулась: «Он галантный кавалер, отказаться было бы невежливо, к тому же этот дворец когда-то принадлежал его предкам. Он рассказал о нем столько интересного!» Я почувствовал себя неловко из-за того, что вспылил. Дабы загладить вину, принес жене клубники, и тут перед нами, словно из-под земли, вырос Махараджа: «Разрешите пригласить вашу супругу еще на один тур?» Хотя мне этого совершенно не хотелось, я выдавил из себя: «Пожалуйста», даже попробовал улыбнуться, силясь соблюсти приличия. Но на самом деле во мне все клокотало. Этот нахал определенно положил глаз на Свету и ухлестывает за ней, не смущаясь даже моим присутствием!  Они кружились по залу, а я расхаживал из угла в угол мрачнее тучи. Убранство, которое прежде так меня восхищало,  сейчас вызывало только раздражение: эта помпезная позолота на стенах, чадящие факелы – дышать от них нечем, эти драпировки-пылесборники, мерзкие птицы, отвратительные цветы… Что я вообще делаю на этом балу?!
Вальс закончился, Махараджа снова вернул мне жену. Я едва кивнул в его сторону, тут же взял Свету под локоть, и мы удалились в укромный уголок зала. «Предупреждаю, третьего танца не переживу!» Света принялась меня успокаивать: «Подумаешь, разок-другой потанцевала с человеком! Он так восторженно отзывается о твоем концерте! И вообще ведет себя безупречно!» - За исключением  того, что не дает мне побыть с собственной женой да еще откровенно к ней клеится!» Света рассмеялась: «Ерунда! У тебя просто плохое настроение!»
Между тем вечер был в разгаре, мы вернулись в центр зала, я снова попытался взять себя в руки, мысленно повторяя, что ревность – чувство деструктивное. Надо встряхнуться и наконец самому потанцевать с женой. Но едва я сделал шаг к Светлане, как между нами вырос злой дух бала – Махараджа собственной  персоной! «Мэй ай…» - произнес он, сверкнув неотразимой улыбкой в стиле Джеймса Бонда, и протянул руку в сторону моей жены. Я твердо ответил6 «Ноу!..» Но Махараджа не расслышал или сделал вид, что не расслышал, и, поклонившись, закружил Свету в очередном туре вальса. Я прямо-таки остолбенел: первый раз в жизни у меня на глазах так нагло уводили жену! Да что за чертовщина тут происходит! Я метал гром и молнии, невероятным усилием воли удерживаясь, чтобы не подойти к Махарадже и не разобраться с ним по-мужски, но тут ко мне подбежал один из организаторов бала: «Николай, вы вижу несколько расстроены… Не берите в голову, Махараджа Бушвари – один из самых  уважаемых и влиятельных людей в нашем городе и к тому же большой поклонник классической музыки. Он патронирует почти все концерты, проходящие в Бомбее… Господин Бушвари просто не смог устоять перед такой красивой женщиной, как ваша жена. Да и кому это по силам?..» «Не смог устоять, не смог устоять…» - Я набрал в грудь побольше воздуха и сделал глоток шампанского. Иначе бы скандала не миновать. В этот момент распорядители зазвонили в колокольчики, давая понять, что бал заканчивается и начинается аукцион, все деньги от которого поступят в фонд восстановления какого-то древнего храма.
Я нашел среди гостей Свету, с радостью отметив, что Махараджа исчез. Мы направились в другой зал, обоюдно решив забыть, как плохой сон, эту историю с танцами. Не ссорится же из-за какого-то чокнутого индийца?!
Начались торги. Первым лотом была золотая шкатулка XIX века украшенная рубинами. Настолько изящная, что казалось сделанной не из металла, а из тончайшего кружева. Это произведение ювелирного искусства тут же купил какой-то важный англичанин, не выпускавший изо рта сигару. Следующим предметом торга стало так называемое «Королевское сари», переливающееся всеми оттенками зеленого, красного и охристого – результат кропотливой работы ткачих и вышивальщиц, трудившихся над ним несколько месяцев. Оно перекочевало все к тому же англичанину, большому ценителю индийского колорита. Потом шла расписная ваза XVII  века с изогнутыми ручками, одна из которых оказалась отбита, но это придавало вазе еще больше шарма. Честно говоря, если бы не Света, я бы поторговался и за первый, и за второй, и за третий предмет. Но жена меня остановила: она считает, что подобным редкостям место в музее, а не в домашней гостиной. Наступила небольшая пауза, и ведущий аукциона объявила следующий лот – уникальное кольцо середины XVII века: огромный аметист в обрамлении двух змеек: одной изумрудной, другой аквамариновой – и золотой пчелы (изначально кольцо украшали две пчелы, но по прошествии времени одна откололась). Я увидел, с каким восторгом Света смотрит на кольцо – она прекрасно разбирается в украшениях, и ее страстью являются именно крупные камни. Этот перстень был верхом совершенства!
Между тем ведущий рассказал историю кольца. Оно было сделано неизвестным мастером на юге Индии. Кольцо заказал Великий Воин махараджа Раджаван Мехраб Панди для своей возлюбленной – принцессы Рани из древнего рода Амираджани.
Великий Воин и принцесса Рания были помолвлены еще с рождения, как заведено в Индии, но увидели друг друга впервые, только когда Раджавину исполнилось семнадцать лет, а Ранин – шестнадцать. Юноша был необыкновенно хорош собой – высокий широкоплечий, с гордо посаженной головой и гривой темных волос. Принцесса же казалась самим воплощением женственности – маленькая,  изящная, с широко распахнутыми зелеными глазами, она походила на хрупкую фарфоровую куклу. Молодые люди влюбились друг в друга, и чувство, впервые всколыхнувшее их сердца, было поистине огромным. Родные стали готовиться к свадьбе. Но началась война, и церемонию пришлось отложить. Раджван во главе войска отправился сражаться с неприятелем.
Бои продолжались долгие два года. За это время юноша возмужал и окреп, заслужив славу неутомимого воителя. Теперь, когда кто-нибудь произносил его имя Великий Воин, не требовалось пояснять, о ком идет речь. Молва о махарадже Раджване Мехрабе Панди разошлась далеко за пределы Индии. Принцесса Рания, каждый раз получая от любимого весточку, считала дни, прошедшие с их последней встречи. Дни складывались в недели, недели – в месяцы, а месяцы – в года. Принцесса несколько раз порывалась ехать к любимому, но ее останавливали: женщине не место там, где льется кровь, она должна ждать жениха дома, молиться о нем, чтобы вернулся живым и невредимым.
Рания молилась. Она так просила богов прекратить войну, что ее, кажется, услышали. Пришло известие, что Великий Воин, одержав победу, возвращается домой.
Раджван покачивался на спине огромного белого слона, своего любимца, и думал о встрече с Ранией. Он прикоснулся рукой к небольшому сафьяновому мешочку на груди. Все в порядке, кольцо на месте. Он почувствовал его сквозь материю и улыбнулся, представив, как наденет его на безымянный пальчик любимой. Раджван заказал этот перстень известному ювелиру, попросив, чтобы он олицетворял его бесконечную любовь и преданность принцессе Рании. Мастер несколько дней раздумывал, а потом предложил Великому Воину сделать кольцо с огромным лиловым аметистом, который обовьет две тонкие змейки – изумрудная и аквамариновая. Змея – символ мудрости и понимания, изумрудная – принцесса, аквамариновая – Великий Воин, их головки всегда будут повернуты друг к другу в знак того, что они никогда не устанут любоваться красотой друг друга и никогда не превратят свое божественное чувство в скуку. Великому Воину очень понравился замысел ювелира: «Но я хотел бы, чтобы в этом кольце читалось и божественное благословение – без него ни один человек на земле не может обрести счастье…» - Тогда мастер предложил Раджвану украсить аметист двумя пчелами.  В Индии пчелы считаются посланниками богов; по легенде, если во время свадьбы на головной убор невесты или жениха садится пчела, то их брак считается освещенным небесами.
Долгие месяцы ушли на то чтобы изготовить перстень. Но когда Великий Воин взял его в руки, его сердце переполнилось восхищением – огромный аметист переливался всеми оттенками малинового, розового, фиолетового и вишневого, а змейки и пчелы, обрамлявшие камень, подчеркивали его красоту.
Великий Воин торопился к любимой. Он ехал три дня и три ночи без остановок, но на четвертый день все-таки сделал привал, ибо силы были на исходе. Вытянулся на покрывале, сжимая в руке мешочек с кольцом, и мгновенно забылся сном. Раджван не услышал в шатре зловещего шороха, еще мгновение - и в его ногу впилась кобра. Слуг разбудил крик Великого Воина. Они прикладывали к его ногам тряпицы, смоченные отварами из трав и корней, давали Раджвину противоядие, но все бесполезно – яд кобры уже попал в кровь.
Рания не могла дождаться минуты, когда прижмет жениха к сердцу, а вместо этого получила ужасное известие о том, что тот умирает в мучениях. Великому Воину оставалось жить считанные часы.
Рания помчалась к нему, безотчетно надеясь, что ее приезд все изменит. Не может же смерть быть сильнее любви!...
Вокруг шатра Раджвана несли караул верные воины. Рания спустилась с палантина и бросилась к любимому. Раджван при ее появлении приоткрыл глаза, улыбнулся любимой, а потом знаком попросил ее достать кольцо из мешочка на его груди. Рания сделала как он просил. Великий Воин прикоснулся губами к перстню и еле слышно произнес: «Храни его как символ нашей чистой любви… Пусть оно защитит тебя от всех бед и неудач в жизни…» Рания не успела ничего ответить, лицо Раджвана исказила предсмертная судорога – и через секунду его душа уже улетела на небеса. Принцесса, поцеловав перстень, положила его на грудь любимому, вынула из ножен кинжал Великого Воина и ударила себя в грудь – зачем ей жить, когда его уже нет на свете?
Великого Воина принцессу  Ранию похоронили рядом. Но перстень, который получил название «Девственный поцелуй», остался в семье невесты и переходил из поколения в поколение, пока кто-то из праправнучатых племянников Рани не решился с ним расстаться, выставив на торги. Считалось, что целые столетия это кольцо приносит счастье влюбленным, которых оберегают принцесса Рания и Великий Воин.
…Услышав на аукционе эту красивую легенду я решил во чтобы то ни стало купить кольцо своей жене. Раздался удар гонга, но что это?!  Первая взметнувшаяся рука оказалась рукой поклонника бальных танцев Махараджи! Я не верил своим глазам. Этот тип и тут решил перейти мне дорогу! Махараджа между тем приблизился к Свете и, склонившись в глубоком поклоне, сказал, что приобретет этот старинный перстень для нее в память о сегодняшнем незабываемом вечере! У меня даже кровь в голову ударила: нахал собирается подарить моей жене кольцо влюбленных! Может, он еще тут же попросит меня с ней развестись, чтобы взять ее в жены?! «Я запрещаю вам делать моей жене такие дорогие подарки! – выдохнул я. – Это неприлично!» - вы находитесь в Индии, молодой человек, и здесь дарить красивой женщине дорогие украшения не считается предрассудительным, поэтому я не отступлюсь от своего слова…»
«Тридцать тысяч евро», - начал аукцион Махараджа. «Тридцать пять», - тут же перебил его я. «Сорок!» - парировал мой соперник. – «Сорок пять…» У меня учащенно билось сердце, мы с Махараджей обменивались пылающими взглядами и все время повышали ставки. «Пятьдесят пять…» Мое сердце на секунду замерло. Я знал, если стоимость лота перевалит за шестьдесят тысяч, я не смогу продолжить аукцион, поскольку все, чем располагаю, это гонорар за концерт. А он составил не больше ни меньше шестьдесят тысяч евро. Я произнес6 «Шестьдесят!», ожидая, что через секунду рука в сине-золотом камзоле взметнется вверх, но ведущий произнес : «Шестьдесят – раз, шестьдесят – два…» - а Махараджа все бездействовал. Вдруг он подошел к Свете с понуро опущенными плечами: «Увы, я не смогу сделать вам этот подарок. Мужчине не пристало расписываться в своей слабости, когда дело идет о такой суетной материи, как деньги, но… Ваш покорный слуга не в состоянии продолжать торги. Простите, я удалюсь…» (К слову, потом я вспоминал этого Махараджу без злости, даже со смехом, в нашей семейной истории он навсегда остался самым странным и экспансивным поклонником моей жены. После аукциона он прислал Свете огромный букет белых лилий и рубиновое ожерелье. Цветы моя жена оставила, а колье посыльный отнес обратно дарителю.) Я ликовал: «Махараджа сам отказался от борьбы!» Победа была близка, ведущему оставалось произнести: «Три…» Но… тут в воздух поднялась рука англичанина, видимо решившего стать единоличным владельцем большей части лотов: «Шестьдесят пять…» У меня на лбу выступил холодный пот – я больше не мог повышать ставки! Ситуация критическая, я  лихорадочно раздумываю, у кого в Бомбее одолжить деньги, и тут ко мне подходит мой импресарио: «Николай, предлагаю вам шестьдесят тысяч евро… но вы должны дать еще пять концертов». И хотя условия были, прямо скажем, кабальные, я согласился. Я дал бы и десять концертов, только бы иметь возможность подарить Свете это кольцо!
Мы с англичанином торговались до ста пятнадцати тысяч. Но когда я произнес: «Сто двадцать!» (молясь про себя, так как это опять был последний предел), мой визави сдался. Я услышал заветное: «Сто двадцать тысяч  - раз, сто двадцать тысяч – два, сто двадцать тысяч – три… Продано!» Как сияли глаза моей жены! А видеть ее счастливой для меня самое большое наслаждение.
С тех пор этот перстень хранится в нашей семье. Когда мы его приобрели, Света уже носила под сердцем нашего ребенка. Сейчас сыну четыре месяца. Он родился здоровым и красивым. Наша любовь стала только крепче с его появлением. Знаю, муж с женой должны сами беречь свое чувство, но когда смотрю на старинный перстень на руке Светы, думаю, что Раджван и Рания с небес благословляют нас, храня от бед и неудач. И на сердце становится тепло и спокойно…

Отредактировано Ирка (2006-09-26 19:31:18)